Мне не нужен проект ресторана, мне нужен ресторан!

Начало этой проектной истории датируется 2004 годом, когда мы, устав от настоятельных провокационных требований наших нездешних друзей-партнеров ознакомить их с мрачноватыми буднями horeca-бизнеса в России, решили пойти им на встречу и ввязались в один гостиничный и ресторанный проект, единственным плюсом которого (как нам казалось на тот момент), была харизматичнейшая личность заказчика (собственника). Правильнее было бы сказать, что не мы «ввязались» в проект, а он сам ворвался в нашу жизнь, не слишком считаясь с нашими планами и, императивно требуя воплощения в плотные формы, на продолжительное время совершенно подчинил нас себе. Знакомство с заказчиком было случайным и настолько стремительным, что до сих пор, после почти 10 лет общения, мы время от времени нет-нет да и продолжаем что-то неотчетливо лопотать про знаки судьбы и мистическую подоплеку всего сущего и происходящего. Лето 2004 года, Питер. Мы сидим в кафешке на Марата и весело, но без огонька, переругиваемся между собой на предмет деталей и условий участия в проекте по оснащению и открытию одной невеликой «четверки» с двумя ресторанами и лобби. «Дальнее зарубежье» гыгыкает и всячески подтрунивает над предлагаемой нами стратегией закупок теплового и «минусового» оборудования для кухни, а говоря проще: по свойски, по-доброму «размазывает» нас по столу. Проект ресторана с указанием гостевых и производственных зон, а точнее БТИ-шная распечатка поэтажного плана с пометками, хотелками и комментариями представителей инвесторов и каких-то малознакомых шумных дам, именующих себя дизайнерами ресторанов, лежит перед нами на столах. Этот немалый лист крайне подозрительного содержания, выданный нам для ознакомления, общего осмысления и формирования предложений по расстановке оборудования, материалам, интерьерным решениям вызывает у всех живое недоумение и даже недовольство, которое все и стараются донести до друг до друга, черкая что-то такое контекстное разноцветными маркерами. По мере обсуждения, мы увлекаемся, разговариваем все громче, шутки плавно перетекают в издевки и уверенно покидают территорию толерантности. Мы просим манагера зала (вежливо просим) придвинуть нам еще один столик, принести очередной литр кофе и что-то там еще. Последний профессионально пучит глаза и всячески уклоняется от исполнения нашей невинной просьбы, ссылаясь на скорогрядущее нашествие ланчующегося человечества и общую несовместимость наших пожеланий с существующими правилами и уложениями. Рядом с нами продолжительно пьет кофий и виски со льдом средних лет господин. Он теперь встает, аккуратно берет свой стол за столешницу и подстолье, придвигает его к нашему посиделью, садится и молча возобновляет прерванную виски-кофейную процедуру, не слишком обращая внимание на застывшую в немом изумлении многофигурную композицию, которую мы из себя представляем.

«Вот что, парни!»- говорит он минуту спустя. Да, он так и сказал. - «Парни». И далее спрашивает нас тихим и уставшим голосом с отчетливыми нотками отчаяния, а не разбираемся ли мы случайно в монолитном домостроении и марках промышленного бетона. От этих слов странного господина со столом, брови нашей у совместно-обобщенной фигуративы ползут еще выше. Мы быстро и синхронно отрицательно качаем головами. «А в промышленной керамике? Разбираетесь?» - спрашивает он, по-прежнему глядя на нас с выражением практически предгибельной тоски в глазах. Дэвид (а именно так зовут одного из наших партнеров), будучи человеком нечуждым христианских добродетелей, пытается протянуть несчастному руку помощи и несколько неуверенно сообщает, что его бабушка в молодости увлекалась поделками из глины, но насколько далеко зашло дело он сказать не может. Почему-то мы наперебой принимаемся утешать нашего гостя и уверять его, что преступное незнание нами этапов монолитного строительства совершенно не повод для него принимать все это так лично и предаваться отчаянию. И не поможет ли всем нам бутылка местного виски как-то справиться с этим казусом? Как бы в ответ на это гуманное предложение наш печальник открывает свой портфель - саквояж и извлекает оттуда свежий номер весьма серьезного экономического еженедельника и деревянную коробку с бутылью шикарного single malt 30 - летней выдержки. Пучеглазый борец за права ланчующихся (он все это время стоял поблизости, всем видом выражая интенцию пресечь странное бесчинство происходящего) что-то такое затягивает про не принято и запрещено, но, получив от автора погрома корпоративных стандартов замечательную гравюру с изображением Бенджамина Франклина в исполнении Государственного казначейства США, сникает и с креном в 15 градусов стремительно пренебрегает нашим обществом. Удивительно, как все-таки некоторые люди тонко чувствуют искусство.

Тут, видимо, даже до нашей компании, не отличающейся повышенной сообразительностью, начинает доходить, что сидящий перед нами дядечка (уже совершенно без экзистенциальной тоски смотрящий на нас со всепрощающей улыбкой христианского миссионера, случившегося волею судеб в глухой тамильской деревушке, среди оравы детей местного производства, которые расшалившись, распускают по листочкам святое евангелие), да, так вот… сидящий перед нами господин явно не является сумасшедшим изобретателем-отшельником, тайно и самозабвенно испытывающим на отдельных представителях неблагодарного человечества открытые им чудодейственные свойства строительного бетона и алчущего по маловменяемым заведениям найти подножные инвестиции. Не является ну хотя бы потому, что обычно фотографии подобных личностей не печатают в рейтинговых бизнес - еженедельниках и не сопровождают статьями в полный разворот. А это был он! На обложке была его фотография и он улыбался с нее вполне «мироедской» улыбкой человека, явно не отягощенного депрессивным статусом и не склонного к странным пируэтам со столами и дорогими напитками, свидетелями и участниками которых мы непосредственно являемся. Общий смысл его дальнейшего застольного разговора коротко сводится к тому, что да, потратив юность и зрелые годы на изучение поведения разнообразных строительных конструкций и овладение заводами-газетами-пароходами, он абсолютно ни бельмеса не понимает в гостиничном и ресторанном бизнесах, а в этом возникла некоторая нужда; что он присутствовал на инвестиционном комитете пару дней тому назад, где мы, покрошив в капусту наличествующие предложения представителей инвестора, выдвинули свои, имевшие помимо очевидно-актуальной экономики, еще и отчетливые критерии выбора по всему спектру инвестиционных закупок оборудования и комплектации. Что ему, в целом симпатичен наш подход и, если мы хотим получить с «нуля» нижеупомянутую четверку, то его голос «за» может быть решающим, но (и тут он опять улыбается нашей компании своей отеческой улыбкой доброго самаритянина и выдерживает малую мхатовскую паузу) было бы недурственно, если бы мы поработали еще над одним-двумя его объектами (позже выяснилось, что э-э-м-м объектов было семь), с которыми можно детально ознакомиться в Москве, куда, собственно, он через час и выдвигается, как он надеется, в нашем сопровождении. «Да, это откровенный и циничный шантаж,- говорит этот франкмасон всего монолитного, предупреждая наши нарождающиеся протестные настроения, - Но с другой стороны, любезнейший (обращаясь к Дэви)! Не вы ли, полчаса назад ехидно требовали от своих российских коллег посвятить вас в суровые реалии ведения бизнеса в России? Извольте-с». Страшно-довольный своим последним пассажем, он звонит и рассказывает кому-то, что он едет не один, а в компании и завтра всем надлежит быть на местах. Доминанта предлагаемого нам структурирования времени, с его слов, сводится к тому, что у него есть пара-тройка (враньё) довольно убыточных (чистая правда) сервисных объектов и он будет «не против», если мы строжайше проинспектируем их и дадим ему рекомендации, которые потом сами и воплотим в материале. И всего-то! «Да! - уточняет он. - Чуть не забыл! Просто рекомендации и консультации по проекту ресторана меня совершенно не могут заинтересовать! Мне не нужен проект ресторана, мне нужен ресторан» далее он в свойственной ему своеобразной манере изложения уточнил, где именно он видел все эти концепции ресторанов, многих весьма известных ресторанных консультантов и их родных и близких. Пока отечественная составляющая нашей ангажируемой группы пикировалась с раззадорившимся бетонотвОрцем и предлагала смириться и согласиться на «просто консультации», зарубежные коллеги напротив, смотрели холодно и отстраненно...

Продолжение следует ...